• Приглашаем посетить наш сайт
    Крылов (krylov.lit-info.ru)
  • Аптекарша.
    Глава VI

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7

    VI

    Однажды франт в венгерке посетил барона, как тот только вставал с постели и распечатывал письмо, принесенное с почты.

    — Извините, я вам, кажется, мешаю.

    — Ничего-с.

    — Ну, если позволите… Прикажите подать трубочку.

    — Яков! Подай трубку.

    Яков сердито всунул трубку франту и хлопнул дверью.

    Барон прочитал письмо и улыбнулся.

    — Из Петербурга изволили получить?

    — Да.

    — От родственников?

    — Нет, от знакомой дамы.

    — А! Верно, по-французски?

    — Нет, по-русски.

    — Ах! Это любопытно; желательно бы знать, как петербургские дамы пишут. Секретов нет-с?

    — Никаких.

    — Ах! Так позвольте взглянуть.

    — Да на что вам?

    — Из любопытства-с.

    — Читайте, пожалуй.

    Франт с жадностью схватил письмо и осмотрел его со всех сторон.

    — Как пахнет! — сказал он. — Что за прелесть! Сейчас видно, что из столицы. А в углу это что?

    — Герб графини.

    — Ах, проказники какие! Чего не выдумают! Бумага с серебром; это графская корона?

    — Да.

    — Я еще не видывал такой. Очень мило!

    Он начал читать.

    «Я обещалась писать к вам, но так как письмо — дело опасное, то не взыщите, если я буду вам писать по-русски: оно менее компрометирует, и никто еще, я думаю, не употреблял во зло письма, писанные по-русски.

    Спасая таким образом конвенансы, я предаюсь удовольствию писать вам. Мы вас очень сожалеем и грустим, что не можем более вас слышать, говорить и шутить, по обыкновению нашему. Что вы делаете в вашей скучной провинции, грозный наш лев? Мы все о вас плачем. Без вас скучно. Вчера мы танцевали на водах, были ужасные фигуры. То ли бывало в старину! Порядочные кавалеры становятся чрезвычайно редки. Вот до чего мы дожили: львицы окружены чуть ли не детьми. Острова совершенно пусты. Всего нас три или четыре женщины.

    себе что-то ужасное. Какие, я думаю, там чепцы и шляпки носят — просто надо умереть со смеху, и какие щеголи, всё к ручке подходят, и какие женщины, какие претензии — верно, очень смешно. Приезжайте-ка поскорее да расскажите нам, что вы видели, чтоб было над чем посмеяться, а там поедемте за границу, в Париж. Я с нетерпением того ожидаю: нам там будет очень весело вместе. Здешних новостей мало. Ваши знакомые и приятели вздыхают каждый у ног своей красавицы, а я совершенно одна. Может быть, оттого, что вас ожидаю.

    Смотрите же, с вашей стороны не влюбитесь в какую-нибудь жену этих монстров, которых Я видела в «Ревизоре». Мы делали на днях partie de plaisir [14], ездили все в русский театр. Право, не так дурно играют. Вообразите, я была в первый раз в жизни в русском театре! «Ревизор», сочинение какого то Гоголя. Довольно смешно, только mauvais genre [15], как вы себе можете представить.

    Прощайте и не забудьте, что мы нетерпеливо вас ожидаем. Я жду от вас письма и, как вы обещались, подробного описания карикатур, с которыми вы живете…»

    — Прекрасно написано! — сказал с восторгом франт. — Ведь, кажется, ничего, а прелесть! У этих светских людей все это так кстати, так прилажено — что значит манера! И, верно, красавица-с? — продолжал он, лукаво улыбнувшись…

    — То есть не дурна, а впрочем…

    — Ну-ну-ну, полноте скромничать! Из всего видно, что должна быть красавицей. Да иначе быть не может.

    Ну, счастие вам-с, господин барон.

    — Право, ничего нет особенного.

    — Да уж вы, разумеется, не расскажете. А позвольте попросить еще трубочку.

    Выкурив еще две трубочки и заметив, что нового ему нечего добиваться, франт раскланялся, улыбнулся и отправился прямехонько в аптеку. Там, по-видимому, все было тихо и благополучно. Шарлотта Карловна сидела у окна и смотрела, не идет ли кто по улице, а Франц Иванович в демикотоновом халате читал старую немецкую газету.

    — А я сейчас от барона, — сказал франт. — Какой славный молодой человек!

    Шарлотта поспешно к нему обернулась; Франц Иванович кивнул головой.

    — Да, человек, кажется, хороший!

    — Просто чудо, что за малый! И откровенный, веселый какой! Вообразите, мы уж с ним совершенно подружились.

    — Право?

    — Знаете что, только, пожалуйста, это между нами: он мне признался, что у него в Петербурге есть кое-какие знакомства — понимаете?.. Гм…

    — Неправда! — воскликнула, побледнев, аптекарша.

    — Неправда? Вот хорошо! А как же я сейчас читал письмецо… Ну уж письмецо! Нечего сказать, прелесть!

    — От женщины? — спросила Шарлотта.

    — От кого же? Да еще от какой!.. Он мне сам признался, что красавица — понимаете? Столичная красавица, не то что наша какая-нибудь уездная.

    — А что ж она пишет? — спросил Франц Иванович.

    Аптекарша вся обратилась во внимание и старалась отгадывать то, чего не могла понять.

    — Вот в том-то и штука, что пишет. Только, смотрите, чур не пересказывать. Мне-то показано под большим секретом.

    — Хорошо, скажите только.

    — Во-первых, — сказал таинственно рассказчик, — несколько слов я не понял… Что значит конвенансы?

    — Приличия, — сказал аптекарь.

    — Ага, вот что! А барон-то, кажется, с дамами мастер своего дела. У! Как они к нему пишут.

    — Да письмо… письмо, — сказала умоляющим голосом аптекарша.

    — Как бы припомнить… да… «Я не знаю, как спасти конвенанс…», то есть, известное дело, приличие, «но я предаюсь удовольствию к вам писать. Зачем вы уехали?.. Я о вас плачу… Вы лев…» Вероятно, он с ней поступил неделикатно… «То ли было в старину… Там ходят львицы с своими детьми. Поедемте за границу, там мы будем счастливы…» А?.. Каков?.. Не в бровь, а прямо в глаз, просто похищение!.. Да то ли еще. «В вашей провинции должны быть ужасные карикатуры…» Это о нас, кажется… Неучтиво немножко, да ничего… «Приезжайте поскорее, чтоб было чему посмеяться, а женщины и чепчики у вас там, верно, преуморительные. У других женщин есть свои вздыхатели. Но я вас ожидаю. Не влюбитесь в жену какого-нибудь монстра…» Что такое монстр?

    — Чудовище, — сказал аптекарь.

    — Это уж я не знаю, на чей счет сказано. «Мы все вас ожидаем…» Каково? О нем там плачут… а он живет себе у нас в уездном городе, как будто наш брат какой; вас иногда навещает, а со мною очень дружен…

    Быть может, франт распространялся с особым удовольствием о мнимых победах барона, досадуя на явную наклонность аптекарши, только рассказ его имел странное окончание. Франц Иванович отозвал его в угол и попросил не посещать более его аптеки, а Шарлотта, бледная, расстроенная, все сидела еще у окна, но не смотрела более на улицу и не двигалась, не говорила, как будто потерянная, в самых грустных размышлениях.

    (обратно)

    51

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7