Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"
Список лучших слов
Кол-во | Слово (варианты) |
4 | ЩАДИТЬ (ЩАДЯ, ЩАДИЛИ) |
5 | ЩЕГОЛЕВ |
4 | ЩЕГОЛЕВАТОСТЬ (ЩЕГОЛЕВАТОСТИ, ЩЕГОЛЕВАТОСТЬЮ) |
2 | ЩЕГОЛЕВАТЫЙ (ЩЕГОЛЕВАТО) |
3 | ЩЕГОЛИХА (ЩЕГОЛИХ, ЩЕГОЛИХОЙ, ЩЕГОЛИХИ) |
24 | ЩЕГОЛЬ (ЩЕГОЛЕМ, ЩЕГОЛЯ, ЩЕГОЛЯМИ, ЩЕГОЛИ) |
1 | ЩЕГОЛЬНУТЬ |
35 | ЩЕГОЛЬСКАЯ (ЩЕГОЛЬСКИМИ, ЩЕГОЛЬСКИЕ, ЩЕГОЛЬСКОГО, ЩЕГОЛЬСКОЙ) |
15 | ЩЕГОЛЬСТВО (ЩЕГОЛЬСТВОМ, ЩЕГОЛЬСТВА, ЩЕГОЛЬСТВУ) |
7 | ЩЕГОЛЯТЬ (ЩЕГОЛЯЛ, ЩЕГОЛЯЮТ, ЩЕГОЛЯЛИ, ЩЕГОЛЯЕТЕ) |
9 | ЩЕДРИНА (ЩЕДРИНУ, ЩЕДРИНЫМ, ЩЕДРИН) |
3 | ЩЕДРОСТЬ (ЩЕДРОСТЬЮ) |
10 | ЩЕДРЫЙ (ЩЕДРО, ЩЕДРЫМ, ЩЕДРЫЕ, ЩЕДР, ЩЕДРОЕ) |
27 | ЩЕКА (ЩЕКАХ, ЩЕКАМ, ЩЕКЕ, ЩЕКАМИ, ЩЕКИ) |
4 | ЩЕКОТАТЬ (ЩЕКОТАЛИ) |
4 | ЩЕКОТЛИВЫЙ (ЩЕКОТЛИВОЕ, ЩЕКОТЛИВЫХ) |
1 | ЩЕЛК, ЩЕЛКА (ЩЕЛКУ) |
2 | ЩЕЛКАТЬ (ЩЕЛКАЛИ, ЩЕЛКАЯ) |
1 | ЩЕЛКНУТЬ (ЩЕЛКНЕШЬ) |
3 | ЩЕЛЬ (ЩЕЛИ) |
4 | ЩЕННЫЙ (ЩЕННОМУ, ЩЕННЫХ, ЩЕННУЮ) |
2 | ЩЕНОК |
1 | ЩЕПЕТИЛЬНОСТЬ (ЩЕПЕТИЛЬНОСТИ) |
1 | ЩЕПКА (ЩЕПКИ) |
13 | ЩЕПКИНА (ЩЕПКИН, ЩЕПКИНЕ, ЩЕПКИНУ) |
1 | ЩЕПОТКА (ЩЕПОТКУ) |
2 | ЩЕТИНА (ЩЕТИНОЙ) |
93 | ЩЕТИНИН (ЩЕТИНИНУ, ЩЕТИНИНЫМ, ЩЕТИНИНА) |
1 | ЩЕТКА (ЩЕТКОЙ) |
1 | ЩЕТОЧКА (ЩЕТОЧКИ) |
23 | ЩИ (ЩАМИ, ЩАМ, ЩЕЙ) |
1 | ЩИПАТЬ (ЩИПАЛ) |
5 | ЩИПЦЫ (ЩИПЦАМИ, ЩИПЦОВ) |
1 | ЩИТ |
1 | ЩУКА |
1 | ЩУКИНСКИЙ |
4 | ЩУРИТЬ (ЩУРЯ, ЩУРИЛА, ЩУРИЛ) |
Несколько случайно найденных страниц
по слову
ЩЕТИНИН (ЩЕТИНИНА, ЩЕТИНИНЫМ, ЩЕТИНИНУ)
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: "Гуляет вечный Соллогуб"). Мать, урожденная Архарова, была незаурядной личностью, с серьезными литературными интересами. Московский дом Архаровых славился своим гостеприимством, упоминается в "Войне и мире" (Т. 2. -- Ч. I. -- Гл. XI; Ч. V,-- Гл. X). Первоначальное образование С. -- домашнее, учителем российской словесности был П. А. Плетнев. Вместе с родителями он посещал салон президента Академии художеств и директора императорской библиотеки А. Н. Оленина, где видел А. С. Пушкина, Н. И. Гнедича, И. А. Крылова, многих художников и музыкантов. С 1830 по 1834 г. С. -- студент Дерптского ун-та. Занимался неровно, увлекался разными науками, участвовал в любительских спектаклях и усвоил тип поведения, подобающий настоящему "буршу". Ун-т С. окончил действительным студентом (вместо звания кандидата, обеспечивающего довольно высокий служебный чин). С. не стал профессиональным литератором, а сочетал творчество со службой. С 1835 г. -- чиновник особых поручений при министерстве внутренних дел, служит в провинции (Смоленск, Витебск, Тверь). "Вот моя жизнь... большая дорога, по...
Входимость: 44. Размер: 89кб.
Часть текста: свои чепцы и фраки, по-старому оживляется при звуках скрипки или засыпает над бесцветностью светской болтовни. Случалось ли вам когда-нибудь прислониться к стенке и всматриваться во все эти странные лица, которые, как будто в угоду вам, вертятся перед вами с такими милыми улыбками, с такими чистыми перчатками? Случалось ли вам стараться разгадать все пружины, которые заставляют их двигаться? О! если б вникнуть в судьбу каждого: сколько непонятных тайн вдруг бы обнаружилось! Сколько развернулось бы разительных драм! Что если б, подобно тому, как мы видели в «Хромом колдуне», театр наш вдруг обернулся к вам задом и, вместо пышных декораций, вдруг увидели бы мы одни веревки да грубый холст? Я думаю, что смешно и страшно видеть большой свет наизнанку! Сколько происков, сколько неведомых подарков! сколько родных и племянников! Сколько нищеты щегольской! сколько веселой зависти… И все идет, все стремится, все бежит вперед… Вперед, вперед… выше, выше… А куда вперед, куда выше? — неизвестно. Одно слово все живит и двигает. И такое слово!.. самое бессмысленное — тщеславие! Итак, тщеславие — вот божество, которому поклоняется столичная толпа! Житель степной деревни не может постигнуть, сколько занятых рублей, сколько грядущих урожаев уничтожается в один вечер для пустой чести занять почетное место между людьми, которых вовсе не любишь, а иногда и не уважаешь. А что еще хуже, сколько людей, которые во всей своей жизни, без своебытности, без достоинства, стремятся к внешним лишь отличиям, занемогают от зависти при повышении в чин своих сверстников и умирают несчастливые, сердитые, недовольные, не достигнув своей недосягаемой цели, которой они пожертвовали всей жизнью, не насытив вполне своего ненасытимого тщеславия!.. Такое общее стремление...
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Часть текста: Соллогуба, они с интересом читаются и теперь, более чем через сто лет со времени их создания. Многое в прозе Соллогуба стало достоянием истории, но в ней живы традиции русской классики и то незаурядное художественное мастерство, которое в свое время выдвинуло Соллогуба в первые ряды русских литераторов. После гибели Лермонтова Белинский ставил его на второе место среди современных писателей -- сразу вслед за Гоголем. Через пятнадцать лет Добролюбов в язвительном памфлете будет уничтожать его литературную репутацию. Его будут причислять к либералам и консерваторам, к салонным беллетристам и демократической "натуральной школе", к романтикам и к реалистам. Во всех этих противоречащих друг другу суждениях есть своя доля истины. Соллогуб жил и действовал в эпоху обострившихся противоречий -- социальных и литературных и на грани двух сфер -- аристократического общества и все более демократизировавшейся литературы. И в жизни его, и в творчестве сказалась эпоха "промежутка". Он явился как писатель в то время, когда ранний русский реализм вызревал в недрах романтической школы, и по мере своих сил и дарования способствовал его становлению и укреплению. Его повести и рассказы не произвели революции в истории литературы, но заняли в ней прочное место -- настолько прочное, что, говоря о предыстории русского классического реалистического романа, мы не можем обойтись без имени Соллогуба. И хотя Соллогуб на самом взлете своей писательской судьбы остановился и, продолжая свою жизнь в литературе до конца 1870-х годов уже по линии нисходящей, не вошел в блестящую плеяду русских писателей-классиков второй половины XIX века, он неизменно привлекает к себе внимание...
Входимость: 46. Размер: 89кб.
Часть текста: с пестрыми султанами, а вокруг их вертелись и пищали маски всех цветов и видов. Было шумно и весело. Среди общего говора и смеха, среди буйных ликований веселой святочной ночи два человека казались довольно равнодушными к общему удовольствию. Один — высокого роста, уже не первой молодости, с пальцем, заложенным за жилет, в лондонском черном фраке; другой — в гусарском армейском мундире, с одной звездочкой на эполетах. Первый, казалось, пренебрегал маскарадом оттого, что он всего насмотрелся досыта. В глазах его видно было, что он точно так же глядел на карнавал Венеции, на балы Большой оперы в Париже и что всякий напрасный шум казался ему привычным и скучным. На устах его выражалась колкая улыбка, от приближения его становилось холодно. Товарищ его, в цвете молодости, скучал по другой причине. Он недавно только что был прикомандирован из армии к одному из гвардейских полков и, после шестимесячного пребывания в Петербурге, в первый раз был в маскараде. Все, что он видел, было ему незнакомо и дико. Черное домино, уединенно гулявшее по зале, подошло к ним и, поклонившись, обратилось к старшему: — Здравствуйте. — Здравствуйте. — Я вас знаю. — Мудреного нет. — Вы г-н Сафьев. — Отгадали. Черное домино обратилось к младшему: — Здравствуйте. — Здравствуйте. — Я вас знаю. — Быть может. — Вы г-н Леонин. — Так точно. — А вы меня не узнали? — Нет. — Как? право, не узнали? — Нет. — Ну,...