Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "О"

1. Аптекарша. Глава VII

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: Бедная Шарлотта не могла сомкнуть глаз целую ночь. Что она? — бедная, необразованная, ненарядная, порою прачка, порою кухарка, аптекарша, провинциалка перед блистательными дамами в перьях и кружевах, с которыми знаком барон, — минутная забава, игрушка от скуки. Еще и за то ему спасибо, что он снизошел до нее и соблаговолил вымолвить ей несколько ласковых слов. Но все это было шуткой. Где ему любить аптекаршу: он любил даму, у которой на голове брильянты, а на руках браслеты. Она пишет к нему письма; она ожидает его с нетерпением; а как он вернется, то-то они будут смеяться над аптекой, над аптекаршей и над нежной страстью середи ревеню и хины! Ревность, жгучая ревность начала душить Шарлотту. «Да, — шептало ей воспламененное воображение, — он любит другую… Она не так хороша, как ты: у нее нет ни свежести твоей, ни яркого твоего румянца, ни твоих густых локонов; но мужчины этого не замечают. У нее все роскошь и изобилие, у тебя все бедность и недостаток; у нее цветы в комнате, цветы на голове, везде цветы во время зимы и осени, во время целой жизни; у тебя, вокруг тебя грустные принадлежности твоего сословия, медные деньги, сальные свечи, уездная жизнь, запах аптеки, лохмотья и одиночество… Тебе ли любить знатного господина, которому, как он ни старайся, должна быть противна твоя нищенская жизнь?.. Разве ты забыла, разве ты не заметила, как при виде вашего недостатка чело его хмурится и на устах его выражается презрительная улыбка? А ты, послушная раба, ожидаешь только взгляда, взгляда сострадания, а не любви; и ты забыла свою гордость, достоинство твоего пола, чтоб сделаться посмешищем богатой женщины и предметом шалости светского человека, который всегда презирал твою...

2. Чистова И.: Беллетристика и мемуары Владимира Соллогуба

Входимость: 1. Размер: 49кб.

Часть текста: Его будут причислять к либералам и консерваторам, к салонным беллетристам и демократической "натуральной школе", к романтикам и к реалистам. Во всех этих противоречащих друг другу суждениях есть своя доля истины. Соллогуб жил и действовал в эпоху обострившихся противо­речий -- социальных и литературных и на грани двух сфер -- ари­стократического общества и все более демократизировавшейся литературы. И в жизни его, и в творчестве сказалась эпоха "промежутка". Он явился как писатель в то время, когда ранний русский реализм вызревал в недрах романтической школы, и по мере своих сил и дарования способствовал его становлению и укреплению. Его повести и рассказы не произвели революции в истории литературы, но заняли в ней прочное место -- настолько прочное, что, говоря о предыстории русского классического реалистического романа, мы не можем обойтись без имени Соллогуба. И хотя Соллогуб на самом взлете своей писательской судьбы остановился и, продолжая свою жизнь в литературе до конца 1870-х годов уже по линии нисходящей, не вошел в блестящую плеяду русских писателей-классиков второй половины XIX века, он неизменно привлекает к себе внимание читателя как действительно хороший прозаик: то, что он сделал в самый плодотворный его творческий период, не утратило своего художественного значения и по сие время. Как же складывалась личная и литературная судьба Соллогуба? 1 Соллогуб происходил из знатной аристократической семьи; сын потомка старого польского рода, он по материнской линии был свя­зан со старинным московским семейством Архаровых, хорошо из­вестных в летописях патриархальной Москвы. Домашнее воспитание Соллогуба определили...

3. Чиновник

Входимость: 3. Размер: 82кб.

Часть текста: столом, окончив письмо, она запечатывает конверт, а потом звонит. В дверях показывается полковник Стрельский.      Стрельский. Извините, графиня, в передней никого не было; я вошел без доклада. Графиня. Ах, это вы, полковник! Какой вы милый, бесподобный человек! Стрельский. Ну, слава богу! Насилу догадались. Графиня. Что, вы думаете, я делаю в настоящую минуту? Стрельский. В настоящую минуту?-- кокетничаете. Графиня. Это я всегда делаю,-- нет, чем занималась я, особенно теперь? Стрельский. Собою, вероятно,-- чем же лучше? Графиня. Так нет же, ошибаетесь. Стрельский. А! знаю теперь. Соседом вашим, несносным этим Мисхориным. Графиня. Совсем нет; отгадывайте лучше. Стрельский (со вздохом). Помилуйте, в мои лета, кажется, отгадывать нечего; мне даже следует быть бестолковым. Графиня. Этого никогда не следует. Ну, так слушайте, я скажу вам: я занималась... Стрельский. Ну-с... Графиня. Вами. Стрельский. Мною!.. Ах!.. Графиня, вот слово, за которое я бы дорого дал двадцать пять лет тому назад. Графиня. Да перестаньте хвастать своими годами: вы совсем не так стары; вы даже моложе, право, многих наших молодых людей. Стрельский. Графиня, вы меня пугаете; видно, вы имеете во мне большую надобность. Графиня. А что? Стрельский. Да вы так стараетесь меня задобрить; я хоть и стар, несмотря на все ваши утешения, а еще помню, чему учили меня в детстве. Графиня. Чему же, например?.. Стрельский. А например, хоть вечно верной и старой, в моем роде, басне "Ворона и Лисица": "Вороне где-то бог послал кусочек...

4. Большой свет. II Мазурка

Входимость: 3. Размер: 89кб.

Часть текста: театре, несколько женщин, с которыми мы недавно еще шутили и любезничали на бале, вдруг выбыли из семьи большого света и улеглись на душных могилах в Невской Лавре, оставив по себе лишь несколько условных восклицаний сожаления в устах мгновенно опечаленных друзей. Петербург все весел и танцует по-прежнему. Новые лица, новые женщины заняли опустевшие места в театре и на бале; новые толки, новые сплетни занимают петербургское общество, которое, как парадная свадьба, переносясь каждый вечер из дома в дом, по-старому выказывает свои чепцы и фраки, по-старому оживляется при звуках скрипки или засыпает над бесцветностью светской болтовни. Случалось ли вам когда-нибудь прислониться к стенке и всматриваться во все эти странные лица, которые, как будто в угоду вам, вертятся перед вами с такими милыми улыбками, с такими чистыми перчатками? Случалось ли вам стараться разгадать все пружины, которые заставляют их двигаться? О! если б вникнуть в судьбу каждого: сколько непонятных тайн вдруг бы обнаружилось!...

5. Тарантас. XVII Сельский праздник

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: такие люди, которые долго будут любоваться какой-нибудь литографией и никогда не заметят в природе того, что она изображает. Мужик, масляными красками, например, или просто нарисованный пером, заставит их долго стоять перед собой и даже принесет им немалое удовольствие, но мужик настоящий, нечесаный и немытый, в лаптях и тулупе, никогда не остановит их внимания, потому что таких мужиков так много, что их вовсе и не замечаешь. Как бы то ни было, Иван Васильевич был в самом печальном расположении духа. Нетронутая книга путевых впечатлений валялась под ногами около погребца. Изучение России в отношении ее древности и народности решительно не подвигалось. Дело, кажется, стало не за многим. Иван Васильевич догадывался, что одного хорошего намерения для совершения великого подвига было недостаточно. По России не развешаны вывески, по которым можно было прочитать всю жизнь ее, все, что было, что есть и что будет. Одной поездки в Мордасы для подобного изучения как-то мало. Нужно еще кое-что другое. Нужны еще вечная настойчивость, вечный терпеливый труд с самого младенчества, в течение целой жизни. А этого, кажется, немало. Надо было вникать в самую глубину всякого предмета, потому что из гладкой наружной поверхности ничего не извлекалось. Надо было отыскать, как ключа загадки, тайного, иногда высокого смысла всякого прозаического проявления, попадавшегося на каждом шагу. Но, как известно, Иван Васильевич был человек слабого свойства. По мере того как он встречал затруднения, он не старался их одолевать, а изменял свои предприятия. Таким образом, мало-помалу отказывался он, как мы видели, от...