Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ш"

1. Воспоминания. Глава III

Входимость: 1. Размер: 91кб.

Часть текста: семейства Кротковых. -- Праздник в Никольском. -- Перемена в образе жизни отца. -- А. Л. Нарышкин. -- Возвращение в Петербург. -- С. А. Еропкина. -- П. С. Яковлев. -- Дядя граф Л. И. Соллогуб и его семья. -- Князь А. М. Горчаков. -- Князь Г. С. Голицын. -- Семейство Шуазель-Гуффье. -- Князь Сергей (Фирс) Голицын и его чудачества. -- 14 декабря 1825 года. -- Император Ни колай Павлович. -- Мое поступление в Дерптский университет. -- Образ жизни русских студентов. -- Семейство Золотаревых. -- Знаком­ство с Гоголем и Пушкиным. -- Окончание курса в Дерптском универ­ситете и возвращение в Петербург. -- Прискорбное недоразумение с М. Е. Салтыковым (Щедриным). Дом в Никольском был огромный и построен на ве­ка -- из кирпича и железа. Он состоял из главного кор­пуса и четырех флигелей по углам. Перед главным фаса­дом, обращенным к красивой реке Черемшану, распола­гался за железной решеткой цветник, без цветов. С дру­гой стороны у противоположного фасада устроен был въез­жий двор с окружающим его каменным забором....

2. Воспоминания. Пережитые дни. Глава I

Входимость: 1. Размер: 162кб.

Часть текста: "Сегодня я познакомился с Глинкой. Зовут его Михаил Иванович. Роста он маленького. Музыкант хороший, но, по недостатку голоса, поет с усилием; когда же ему удается выкрикнуть грудной la, бывает очень доволен и спрашивает: "А вы слышали, как я хватил?" Все это, конечно, пока не занимательно, но это я потому пишу, что Глинка сделается со временем знаменитостью и полу­богом русской музыки. Между тем знаменитости, пока не сделались знаменитостями, а иногда и после того,-- такие же люди, как и все прочие, с тою разницей, что в них есть независимая от них случайность таланта, тогда как у других такой случайности нет. Впрочем, бы­вают и такие лица, у которых нет случайности таланта, но которые признают ее в себе и тем очень тешатся и чванятся. Бывают, наконец, и такие лица, которые ро­дятся с огромным талантом и не признают его присут­ствия, быть может, от равнодушия, а всего вероятнее -- от гордости и горделивой взыскательности к самим себе. Таков был Соболевский. Если успею, я поговорю когда-нибудь об этом замечательном человеке, но сегодня имя Глинки попалось первое под мое перо. Я набросаю, что припомню, не столько о нем (так как он был старше меня, и знакомство мое с ним было, когда я еще был отроком и молодым человеком), сколько о тех впечатлениях, ...

3. Тарантас. IV Станция

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: тянулся трехсторонний сарай, крытый соломой, из которого выглядывали лошади, коровы, свиньи и цыплята. Посреди мягкого и влажного двора стоял полуразвалившийся четырехугольный бревенчатый колодезь. У самого подъезда толпились, прибежав с разных сторон, безобразные нищие, безногие, немые, слепые, с высохшими руками, с отвратительными ранами, в лохмотьях, с всклокоченными бородами. Тут были и пьяные старухи, и бледные женщины, и дети в одних рубашонках, вынувшие руки из рукавов и скрестившие их на груди от холода. Грустно было слышать их притворный, выученный голос среди мычанья, моленья и взаимной брани уродливой толпы, которая, толкая друг друга, с жадностью бросилась к тарантасу, выказывая раны и протягивая руки. Между тем, пока наши путники, утомленные от первого перевала, выпутывались из перин и подушек, смотритель в изношенном зеленом мундирном сюртуке вышел на крыльцо и посмотрел на приезжих под руку. — Тарантас, — сказал он довольно презрительно. — Тройка — подождать могут… Да отвяжитесь вы, анафемы! — закричал он нищим. Как стая испуганных собак, безобразная толпа разбежалась во все стороны, и приезжие вошли в избу на станцию. Смотритель приветствовал их весьма хладнокровно. — Как вам угодно, а лошадей у меня нет. Такой разгон, что не дай бог! — Как лошадей нет! — закричал Иван Васильевич. — Извольте сами в книге посмотреть. По штату всего девять троек. Утром проехала надворная советница, взяла шесть лошадей, да тяжелая почта три тройки, да полковник один по казенной надобности — четыре лошади. — Так все-таки у вас...

4. Тарантас. XVIII Чиновники

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: с огромной бумагой, торчащей между пуговицами мундира. Он медленно переступал от старости и какой-то привычной робости. Маленькое его личико съеживалось в маленькие морщины. Он кланялся и, как казалось, не удивлялся неблагосклонному испугу Ивана Васильевича, а все подходил к нему ближе и ближе и наконец смиренным стареньким голоском вымолвил несколько слов: — Прошу извинения-с. Покорнейше прошу-с не взыскать… Смею спросить… не известно ли вам, не изволите ли знать… скоро ли их превосходительство намерены сюда пожаловать? — Не знаю, — грубо отвечал Иван Васильевич и отвернулся с досадой. — Как? — воскликнул Василий Иванович. — Его превосходительство господин губернатор изволит объезжать губернию? — Так точно-с. На той неделе получено предписанье. — А вы исправник? — спросил Василий Иванович. — Никак нет-с… — Чиновник обратился к Василию Ивановичу и поклонился ему почтительно. — Исправляющий-с должность. — Здесь граница уезда?.. — Так точно. Василий Иванович как коренной...

5. Воспоминания. Глава IX

Входимость: 1. Размер: 27кб.

Часть текста: Ред. ]. -- Мое возвращение в Россию. Еще после моей первой поездки в Париж после коро­нации я решил поселиться с женою и детьми в Дерпте. Мои родители и родители жены моей в то время уже умер­ли; многие друзья или добрые знакомые или умерли, или разъехались, и ничто особенно не удерживало нас в Пе­тербурге. Для воспитания детей и жизни семейной Дерпт представлялся мне удобнейшим местом, так как его срав­нительная близость от Петербурга давала мне возмож­ность по делам или по службе часто бывать в столице. Первые годы нашего пребывания в Дерпте были едва ли не самые счастливые годы моего первого брака. Пока жена моя гостила с детьми в окрестностях, я в Дерпте купил и совершенно заново перестроил и отделал доволь­но обширный дом, с большим примыкавшим к нему мес­том, где потом, по моему плану, мы развели хорошенький сад. Дом этот, в котором моя первая жена жила много лет и где она скончалась, принадлежит теперь моей дочери Сабуровой. Общество дерптское в то время мало изменилось с тридцатых годов, как я покинул Дерпт, и сохранило свою патриархальную семейственность; но зато университет или, скорее, направление в университете совершенно изменилось. Довольно значительный кружок русских студентов внес в него зачинающееся зерно ниги­лизма -- нигилизма, еще не имевшего, впрочем, этого...